Экспертиза с отраслевых позиций

Рабочая группа (РГ) "Связь и информационные технологии" Экспертного совета при правительстве РФ (Открытого правительства) занимает активную позицию при обсуждении законопроектов и иных нормативных актов в телекоммуникационной и ИТ-сфере. В интервью главному редактору "Стандарта" Леониду Конику куратор РГ и директор по стратегическим проектам Института исследований Интернета Ирина Левова рассказала о результатах деятельности рабочей группы в 2017 году, поделилась планами на текущий год и высказала мнение о применении в России технологии blockchain.

- Каковы основные итоги деятельности рабочей группы "Связь и ИТ" Открытого правительства за 2017 год?

- Это законопроект об электронном дубликате документа (поправки в закон "Об электронной подписи", – ​прим. "Стандарта"), а также разработанная нами концепция кодификации законодательства в сфере связи и информации, с обоснованием необходимости изменений и предложениями по модели и понятийному уставному аппарату, на котором мог бы базироваться соответствующий кодекс. По поручению вице-премьера Аркадия Дворковича мы занимаемся внедрением ИКТ в агропромышленном комплексе: совместно с профильными министерствами и ведомствами разработали проекты дорожных карт по внедрению ИКТ в АПК и по идентификации животных, оказываем экспертную поддержку при подготовке докладов. Совместно с РГ доработан проект Минкомсвязи России о недискриминационном доступе операторов связи в жилые дома. Кроме того, мы выполняли поручения по интерконнекту. Но у нас намного больше позитивных результатов, заключающихся в том, что негативные законопроекты не были приняты. Например, в 2017 году мы выпустили более 20 заключений с критикой на законопроекты.

- Назовите самый негативный законопроект, непринятие которого можно считать успехом.

- Самое важное из того, в чем мы принимали активное участие, – ​доказательство, что концепция глобальной лицензии несостоятельна. Концепция предполагала огромные затраты со стороны операторов связи, информационных посредников, правообладателей, по сути вводя налог на контент в российском сегменте Интернета, который странным образом стыковался с уже принятым антипиратским законодательством. На протяжении полугода мы, при поддержке Минкомсвязи, проводили работу по донесению позиции и всех расчетов до органов государственной власти, до правительства. К счастью, нас услышали и поручение было снято с контроля президентом РФ.

Также стоит упомянуть подготовленный Минкомсвязи законопроект о так называемой "автономной системе Интернет": в нем содержится много довольно странных вещей, которые не отвечают целям, поставленным самим же регулятором. Но он пока не принят, а дискуссии вокруг него идут уже третий год. Мы написали на него три отрицательных заключения, неоднократно собирались на обсуждения – ​сейчас работа по этому законопроекту продолжается на площадке Минкомсвязи, совместно с крупными телеком-операторами. По моему мнению, это все же не может гарантировать удовлетворительный результат для граждан или других участников рынка – ​например, для представителей интернет-индустрии и точек обмена трафиком.

- Есть ли значимые законопроекты, обсуждение которых перешло на 2018 год?

- Да, мы всячески помогаем дорабатывать законопроект Минкомсвязи о недискриминационном доступе операторов в жилые дома. Этому документу уже четыре года, но он продолжает оставаться актуальным. В работе мы стараемся учесть замечания Главного правового управления при президенте РФ. К сожалению, расхождения по данному направлению приходится обосновывать концептуально, и эта работа идет небыстро. Но надеюсь, что в текущем году нас ждет успех: к этому есть все предпосылки.
Большую работу проводим по отраслевым вопросам. Например, это касается закона о телемедицине: вместе с Министерством здравоохранения РФ и экспертами мы активно занимались законопроектом на этапе подготовки, а сейчас дорабатываем подзаконные акты.

Во многом с этим связан вопрос информатизации транспорта (в широком понимании), который мы взяли в работу. Речь идет о легализации рынка междугородных автобусных перевозок, который сейчас на 2/3 "серый". В таких перевозках не используются никакие информационные системы, не платятся налоги, не обеспечивается безопасность. Между тем, если применять ИТ в предрейсовой подготовке, то можно в удаленном режиме тестировать важнейшие системы автобуса (в частности, тормозной механизм), а технологии телемедицины позволяют проводить медосмотр водителя и на основании полученных данных выдавать ему разрешение выйти в рейс (или, наоборот, запрещать такой выход).

- А Минтранс в этой работе участвует?

- Да, конечно. По крайней мере, по вопросу предрейсовой подготовки водителей такси у нас с ними полное согласие. Но еще предстоит обсудить этот вопрос с Минздравом. "Яндекс", например, предлагает такой вариант: направлять водителей к ближайшей АЗС, где установлены автоматы для снятия биометрии, включая такие показатели, как давление, а также для проведения теста на содержание алкоголя в организме. Это существенно повысит качество услуг – ​сейчас такое освидетельствование предусмотрено законом, но по факту отсутствует: зачем кому-то в 3 часа ночи ехать в отделение скорой помощи, чтобы пройти медэкспертизу, если есть возможность купить справку?

- Расскажите о составе рабочей группы "Связь и ИТ". Кто ее участники? Это представители бизнеса или чиновники?

- Чиновников у нас нет. В группу входят эксперты, не обязательно выступающие от лица компании, в которой работают. Фактически в группе представлены 100 % телекоммуникационной отрасли и интернет-отрасли, есть независимые эксперты, представители научного сообщества.

Представители любых компаний приходят на заседания РГ по необходимости. Первоначальный состав мы сформировали сами. Потом осознали, что нужно привлекать новых участников, и этот процесс продолжается. Мы работаем со всеми, кто готов внести экспертный вклад.

Особенно в этом смысле мне нравятся общественные организации и высшие учебные заведения, которые занимают нейтральную позицию. Среди таких участников – ​Российская ассоциация электронных коммуникаций, Ассоциация Интернета вещей, Ассоциация "Открытая сеть". Кроме того, в работе группы участвуют организации из сферы науки и исследований (Дипакадемия МИД РФ, Высшая школа экономики, Институт исследований Интернета, ПИР-Центр) и общественные организации (Фонд развития интернет-инициатив, Фонд поддержки Интернет, Союз потребителей России).

- Какое количество участников присутствует на заседаниях группы?

- Это зависит от темы. Например, по проекту Минкомсвязи об "автономной системе Интернет" и по концепции глобальной лицензии у нас собиралось до 35 человек. На обсуждение более узких тем – ​например, по транспорту – ​собирается человек 20. Если обсуждается проблема на стыке двух отраслей, то мы проводим совместное заседание с другой профильной рабочей группой Экспертного совета. Например, к дискуссии о телемедицине приглашаем участников рабочей группы "Медицина", а обсуждая информатизацию транспорта – ​рабочей группы "Транспорт". Часто на наши заседания эксперты из других рабочих групп приходят и для общего развития – ​как на лекцию.

- Двери заседаний открыты для всех желающих?

- Формально – ​только для членов группы. Но если кто-то просит разрешения прийти, то мы не отказываем, даже если этот человек отстаивает совершенно неудовлетворительную для нашей отрасли концепцию. Пускай слушают, общаются, оттачивают аргументацию. Когда мы готовим заключения, то суммируем позиции экспертов, потому что наша задача – ​представить правительству РФ всестороннюю картину.

- Как часто собираются заседания группы?

- По обстоятельствам. Бывает, 3‑4 раза в месяц собираемся, а бывает, что раз в два месяца. О дате и теме очередного собрания мы информируем рассылкой, которую получает примерно 60 человек, но они, разумеется, могут пересылать приглашение коллегам внутри компаний.

Мы можем составить заключение на основе онлайн-обсуждения: если тема не очень скандальная и противоречивая, стараемся обойтись без заседания. Я просто прошу до определенного срока предоставить позиции, замечания, предложения, а потом суммирую все в заключении и направляю участникам на согласование. По итогам такой циклической работы мы выпускаем заключение за подписью руководителя рабочей группы, заместителей руководителей проекта рабочей группы или курирующего директора.

- А каков статус решений РГ?

- В соответствии с постановлением правительства РФ, документы Экспертного совета носят рекомендательный характер. Но учитывая уровень экспертизы и состав нашей рабочей группы, статус этих решений получается выше, чем рекомендательный. К тому же мы ведем себя открыто, и нет никакого секрета в том, что участники РГ написали то или иное заключение. Мы охотно предоставляем материалы и прессе.

- В середине 2017 года правительство утвердило программу "Цифровая экономика РФ". Считаете ли вы правильным, что во всем 87‑страничном документе не упомянута ни одна отрасль экономики (не считая госуправления, образования и медицины, которые в значительной степени являются предметом заботы государства)?

- Я не считаю это правильным. Мы составляли замечания и заключение, где написано, что эта программа не про экономику. У нашей рабочей группы в принципе к проекту программы, когда она обсуждалась, было много замечаний. Но Минкомсвязи сказало: "Мы же пишем государственную программу о том, что государству нужно, а государству нужна инфраструктура и нормативно-правовое регулирование".

- Инфраструктура, несомненно, нужна, но ведь никто не спросил у промышленных предприятий и иных бизнес-структур, какие процессы они намерены цифровизировать, какие данные собирать и, как следствие, где им нужна цифровая инфраструктура…

- Совершенно согласна. То, что не была проработана и учтена специфика отраслей, – ​действительно проблема. Все было сделано наспех, собрали полтора десятка экспертов, быстро все написали, согласовали – ​все, приняли. Конечно, подход к разработке таких документов должен быть более комплексным и организованным. К счастью, в программе сказано, что в ходе ее реализации в текст могут вноситься изменения, и я полагаю, что после прошедших выборов и инаугурации президента РФ они будут сделаны.

- Как вам видится исполнение "закона Яровой"? Он должен вступить в силу с 1 июля 2018 года, при этом операторы связи, еще недавно громко протестовавшие против него, замолчали.

- Считаю, что в 2018 году закон не заработает. Мне кажется, что будет принято решение о переносе срока его вступления в силу, либо о постепенном введении. Кроме того, я не вижу возможности обеспечить хранение всего контента более чем за трое суток, да и то при условии, что за скобки выведут тяжелый видеоконтент и устранят дублирование хранения телеком-операторами и интернет-компаниями. На 2018 год все бюджеты телеком- и интернет-компаний распланированы заранее, а постановление правительства, конкретизирующее порядок выполнения этого закона, появилось лишь 12 апреля 2018 года.

- Разумно начать с хранения информации в течение трех суток. ФСБ, которая по сути является "заказчиком" закона, посмотрела бы, насколько корректно осуществляется сбор информации и есть ли возможность с ней работать. Какой вообще смысл делать такие гигантские инвестиции, если никто не понимает, как это будет работать.

- Операторы уже совокупно тратят на СОРМ по 10 млрд рублей ежегодно. Оценка затрат по "пакету Яровой" составляет 150 млрд рублей на 5 лет, или 30 млрд рублей в год. Соответственно, затраты на СОРМ плюс на реализацию "пакета Яровой" в текущей редакции составят для операторов 40 млрд рублей в год. Однако, насколько мне известно, указанная сумма не включает подсчеты на реализацию "закона Яровой" компанией "Ростелеком", а по самым скромным оценкам, это должна быть сумма в 10 раз больше, чем суммарные затраты "большой тройки".

- Самой обсуждаемой технологией на рынке ИКТ России и всего мира является blockchain. Недавно в структуре Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) был создан кластер по блокчейну и криптовалютам, координатором которого стали вы. Как, на ваш взгляд, должно идти развитие и регулирование технологии распределенного реестра в России?

- Задачи нашего кластера – ​проработка терминологического аппарата, экспертиза инициатив и предложений по регулированию blockchain, разработанных в различных органах государственной власти, и подготовка предложений по введению криптовалют в правовое поле РФ. В кластер входят представители научного сообщества, председатель кластера – ​интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев.

Начинать нужно именно с разработки понятийного аппарата и согласования его с участниками рынка. Я логик по образованию, преподаю логику и понимаю: для того чтобы было единое поле аргументации, сначала нужно договориться о терминах. Мы уже написали проект словаря, разослали его по заинтересованным организациям, опубликовали. Я также распространила его среди участников рабочей группы "Связь и ИТ", получила замечания, и мы доработали словарь. Сейчас документ находится в открытом доступе, и мы надеемся, что он будет полезен при разработке предложений по регуляторным мерам.

- В конце 2017 года была создана Российская ассоциация криптовалют и блокчейна (РАКИБ), председателем наблюдательного совета которой стал советник президента РФ по развитию Интернета Герман Клименко. Как взаимодействует с РАКИБ кластер по блокчейну и криптовалютам РАЭК?

- В РАКИБ уже свыше 1,2 тыс. организаций (по данным самой ассоциации): они берут всех, просто так. Но это ассоциация, объединяющая бизнес, а кластер РАЭК – ​это орган типа рабочей группы по определенному направлению.

На первой пресс-конференции руководители РАКИБ тоже говорили, что нужен единый понятийный аппарат.

Они говорили, а мы написали. Я совершенно точно знаю: для того чтобы что-то работало, нужны отраслевые эксперты с очень серьезной подготовкой – ​либо юридической, либо технической, либо практической. У ассоциации свои интересы – ​точнее, интересы создавших ее компаний. И задача РАКИБ – ​защитить или лоббировать интересы ее участников. Очень странно, кстати, что советник президента РФ занимается лоббированием.

В нашем кластере представлены практически одни ученые и независимые эксперты. Мы позвали специалиста из Microsoft, но только потому, что он очень хорошо разбирается в теме и фактически выступает от своего лица, а не как представитель компании. В таком составе, численностью до 20 человек, можно подготовить какой-то документ, а потом – ​обсудить его с широким кругом заинтересованных лиц. Но когда это ассоциация, участники которой платят деньги за членство, – ​происходит совсем другая история: здесь подготовить что-то, не учтя интересы тех, кто платит, очень сложно.