Сергей Андреев, президент группы компаний ABBYY

Технология семантического поиска в будущем должна приносить основную часть выручки российского разработчика программного обеспечения ABBYY, уверен его генеральный директор и президент Сергей Андреев. О том, почему помешать этим планам могут американские патентные тролли, господин Андреев рассказал в интервью "Ъ".

- По данным ассоциации "Руссофт", общий объем экспорта российского программного обеспечения и услуг по его разработке в 2013 году увеличился на 13%, до $5,2 млрд. Какой результат у ABBYY?

- За рубежом был рост, и вполне ощутимый. По миру рост выручки составил около 10%, а в России - примерно 2-3%. Но в целом есть ощущение, что в России IT-рынок падал, так что мы довольны достигнутыми за прошлый год результатами.

- Более 70% выручки ABBYY получает на зарубежных рынках. Почувствовали ли вы изменения конъюнктуры из-за недавних санкций правительства США, Евросоюза в отношении российских чиновников, российских компаний?

- В настоящий момент не почувствовали. Но тревога есть, ведь редко можно вспомнить ситуации в мировой истории, когда санкции начинали деэскалироваться. Гораздо чаще происходит ситуация, когда страны начинают обмениваться разными санкциями и идет довольно длительная тенденция к конфронтационному режиму. Насколько глубоко эта тенденция может зайти сейчас с тем, что происходило в последнее время на публичном поле, как это может затронуть наш конкретный бизнес, прямо сейчас сказать сложно.

- Из-за несогласия с присоединением Крыма к России бессменный руководитель российского представительства ABBYY Григорий Липич покинул свой пост. Изменится ли стратегия ABBYY на российском рынке? И какие полномочия будут у нового директора "ABBYY Россия" Юрия Корюкина?

- Как работали, так и работаем, ничего особенно не меняется, Юрий Корюкин не является новым человеком для ABBYY в России. Он работал в компании много лет, возглавлял направление корпоративных проектов, под его руководством был реализован ряд крупных проектов в различных отраслях. Пару лет назад Юрий решил попробовать себя в новом статусе и уехал в Австралию развивать бизнес в этом регионе. И занимается этим успешно. Сейчас у нас появилась возможность привлечь его для работы в России. Я не думаю, что что-то изменится с его приходом.

- А какими проектами будет заниматься Григорий Липич?

- Григорий - специалист высокого уровня, который может успешно заниматься различными направлениями в компании. Но, где конкретно он сейчас будет работать и что делать, пока не определено. Мы обсуждаем различные варианты, думаем, где было бы лучше применить его возможности.

- Предлагаю перейти от политики к технологиям. ABBYY прежде всего известна как разработчик технологии распознавания текста. И сейчас компания представила вторую собственную разработку - технологию лингвистического анализа текстов ABBYY Compreno. Какую часть выручки вы рассчитываете получать от решений, разрабатываемых на ее основе?

- Если посмотреть на структуру бизнеса ABBYY, то существует флагманское направление, связанное с технологиями распознавания текстов. Оно воплощено в нескольких основных поднаправлениях. Это коробочные продукты (в частности, Finereader, PDF-transformer) и SDK-бизнес, то есть бизнес для разработчиков, когда они лицензируют библиотеки и таким образом платят нам лицензионные отчисления. Это наш локомотив. Еще один большой сегмент, который сейчас находится на взлете, это продукты потокового ввода. Решения в данной области фактически реорганизовывают бизнес-процессы компаний из различных отраслей, которые оперируют большими объемами документов. Примером применения технологий потокового ввода является единый госэкзамен (ЕГЭ). ЕГЭ бы не существовало без них. Задача очень непростая: за месяц нужно обработать огромное количество форм и, что очень важно, не допустить ошибок, ведь фактически ошибка в обработке может привести к тому, что ребенок получит неправильную оценку и соответственно не поступит в ВУЗ. Этот проект очень социально значимый и заметный. К ЕГЭ есть много нареканий, но наша технологическая часть проекта работает безупречно. Третье направление, которое вы упомянули,- это компьютерная лингвистика, технология лингвистического анализа текстов Compreno. Размеры рынков, на которые может выйти эта технология, больше, чем те рынки, где мы работаем сегодня. И в принципе можно ожидать, что в отдаленном будущем эта технология будет для компании с финансовой точки зрения даже более значимой, чем то, что мы имеем сегодня.

- Речь идет о выходе ABBYY на рынок семантического поиска объемом $2 млрд?

- Там есть несколько рынков, в том числе и рынок корпоративного поиска объемом $2 млрд. То, что мы предлагаем, на сегодняшний момент отсутствует, такого просто нет. Наши решения открывают совершенно новые возможности работы с информацией. В качестве примера можно вспомнить тему с интернет-поиском по ключевым словам. Сейчас, для того чтобы найти информацию, человек для начала решает задачу искусственного интеллекта и конвертирует свой настоящий вопрос в какой-то список ключевых слов. А ведь это совершенно нездоровая ситуация с точки зрения реального потребления, потому что технологии не готовы понимать человека и в итоге заставляют нас вести себя довольно чудным образом. Но эта привычка уже сформирована. А мы в ABBYY предлагаем совершенно другой подход - задавать системе вопрос на естественном языке. Потому что, когда вы задаете правильный вопрос так, как он сформулирован в голове, в нем есть связь между словами и эта связь снимает множество неоднозначностей, которые могут быть в толковании слов. То есть когда вы ищете, к примеру, ключ, который бьет из-под земли, то при произнесении полной фразы сразу понимаешь, что за ключ и в каком смысле бьет. А если вы попробуете поискать информацию просто по ключевым словам, то найдете много нерелевантной информации.

- Правильно ли я понимаю, что это некий искусственный интеллект?

- Конечно, это он и есть.

- В России немного компаний, которые занимаются разработками в области искусственного интеллекта. Поступали ли вам рекомендации со стороны государства, условно говоря, не продавать технологию или даже контрольный пакет в ABBYY иностранцам?

- Нет.

- За десять лет в технологию Compreno вы инвестировали более $80 млн плюс еще $14 млн предоставил фонд "Сколково". Ваши продукты, которые уже представлены на рынке, потребовали больших инвестиций?

- Больше. Команда Compreno, конечно, внушительная, но я думаю, что инвестиции в другие направления за 25 лет нашей работы больше раза в два.

- У вас остались обязательства перед "Сколково", перед государством? Шла ли речь о передаче государству части прав на продукцию?

- Деньги были выданы нам с несколькими обязательствами. Во-первых, мы должны были потратить их именно на разработку программных продуктов по согласованному направлению. Эти деньги очень жестко контролируются - мы регулярно проходим проверки, представляем все первичные документы по расходам. В этом плане в "Сколково" все построено довольно качественно. Второе условие состояло в том, что каждые полгода были обозначены определенные промежуточные этапы, когда нужно демонстрировать результаты того, что мы делаем. У нас таких этапов было шесть. Эксперты, которые привлекаются фондом, часто иностранцы, независимые специалисты, оценивали эти результаты по определенной методике и выносили решение: выполнено или не выполнено, соответствует или не соответствует. В большей части эти результаты являются прототипами тех или иных продуктов, направлений, которые заложены нами сейчас в наши бизнес-планы. При этом собственно продукты публично мы начинаем анонсировать только сейчас.

- В технологию Compreno будете инвестировать дальше сами?

- Мы основной объем инвестиций сделали сами, думаю, и дальше будем так действовать.

- Разве российский рынок готов к переходу на компьютерную лингвистику? У нас же еще электронный документооборот не прижился...

- Российский рынок меньше готов к этому, чем иностранный. Есть интересные проработки, проекты, есть люди, которые в состоянии оценить наши решения, эксперты. Но уровень подготовленности рынка - американского или европейского - выше по этим продуктам, поэтому и надежды на развитие проекта по этой технологии за рубежом больше. Российский рынок отстает, но, скорее всего, быстро догонит.

- Распространение электронных документов поднимает вопросы безопасности, в последнее время они часто утекают в сеть. В прошлом году Федеральная служба охраны провела тендер на закупку печатных машинок. То есть они переходят обратно из электронной документации в бумажную. Как вы считаете, насколько серьезна эта тенденция?

- Я не думаю, что можно включить задний ход. Скорее всего, будет уделяться много внимания вопросам безопасности, будут искать решение подобных проблем, но состоять оно будет скорее в шифровании и повышении защиты информации, в создании электронных служб безопасности. Вряд ли указанные вами проблемы приведут к тому, что люди повсеместно вернутся к печатным машинкам.

- В 2011 году вы говорили, что в перспективе пяти лет возможно IPO ABBYY. Уже прошло три года, какие сейчас планы на этот счет?

- Конкретного решения о том, что нам нужно идти на IPO и тем более когда идти, пока не принято. Но при этом мы довольно быстро двигаемся в сторону готовности к выходу на IPO. Для этого нужно соответствовать большому количеству довольно сложных критериев с точки зрения корпоративного управления, проведения аудита компании, ее соответствия различным требованиям юрисдикций стран в области прозрачности, качества управления. У нас есть план, по которому мы шаг за шагом выполняем эти условия, начинаем соответствовать этим критериям.

На IPO надо выходить, когда есть сочетание двух факторов: с одной стороны, красивые текущие финансовые результаты, а с другой - красивая история о том, почему компания может резко улучшить свое нынешнее состояние. Вот такое сочетание, мы полагаем, у нас будет где-то через три года. Мы ведем подготовку необходимых мероприятий, или, как это называется по-английски, готовим IPO compliance.

- Какая у ABBYY целевая капитализация?

- Оценка есть, но мы не будем об этом говорить.

- Вы согласны с оценкой выручки ABBYY в $250 млн?

- Без комментариев. У нас в прошлом году было довольно серьезное судебное разбирательство, и поэтому мы не хотим предоставлять данные, которые потенциально могут нанести нам какого-то рода ущерб. (В течение пяти лет американский производитель технологий речевого поиска Nuance оспаривал патенты ABBYY, требуя возмещения $265 млн, однако в августе 2013 года ABBYY выиграла суд.- "Ъ".)

- То есть угроза новой тяжбы сохраняется?

- У нас довольно агрессивные конкуренты, которые любят и умеют судиться и используют этот инструмент в конкуренции.

- Действия конкурентов как-то влияют на вашу стратегию, они вас как-то сдерживают в развитии?

- Конечно. Чтобы разобраться с этой проблемой, мы привлекали существенные ресурсы: и финансовые - только на судебные издержки мы потратили порядка $30 млн, и время серьезных руководителей, которые могли бы заниматься развитием бизнеса, а были вынуждены решать эти задачи. Конечно, это отвлекает.

- Ну а в будущем вы свою стратегию свободно планируете или с оглядкой на то, что Nuance снова будет с вами спорить?

- С оглядкой, конечно.

- Вы с ними еще не разобрались до конца?

- Мы ни с кем не разбирались. Мы можем только воображать их планы. У них не очень хорошая история, они ведут себя агрессивно именно в этом плане, и поэтому мы, конечно, строим свою стратегию с учетом их обычного поведения.

- Российскому рынку существование патентных троллей не свойственно?

- Это проблема американской судебной системы и американского рынка.

- То есть уникальная ситуация - российский рынок для вас оказался более свободным?

- Ну он не всегда таким был и не всегда таким останется. У нас есть довольно крепкие иностранные конкуренты, которые наверняка будут выходить на российский рынок и здесь с нами сталкиваться. Но в принципе у нас хорошая позиция в России. Это связано с тем, что мы на этом рынке давно, у нас хорошая репутация и много проектов.

- Насколько интересно было бы для ABBYY развивать технологию распознавания речи, в которой сильна Nuance? Думаете ли вы об этом в перспективе?

- В принципе думаем. Но сначала мы планируем довести до ума то, что уже сделали в области компьютерной лингвистики.

Вообще когда человек распознает речь, он в значительно степени использует контекстную информацию. И есть очень красивые примеры того, насколько существенно влияет контекст на то, распознал или нет человек услышанное. Представьте, что вы приходите в гостиницу за рубежом и говорите: "Здравствуйте. Я забронировал у вас номер. Меня зовут Петя Пяточкин". В этот момент человек, который тебя только что понимал, несмотря на твой акцент или какие-то дефекты произношения, вдруг говорит: "Could you, please, spell it?" - "По буквам произнесите, пожалуйста, свое имя". А почему этот человек не понял два слова "Петя Пяточкин"? А потому что у него нет контекста на Петю Пяточкина, у него нет этих слов в его лексиконе и он не может их достроить из набора звуков, который получил. Поэтому технология распознавания речи должна состоять из двух компонентов: с одной стороны, это анализ звукового сигнала, а с другой - достраивание контекста, который очень сильно помогает человеку понять, что же было на самом деле сказано. Есть немало примеров, когда, даже разговаривая с человеком по-русски на какую-то тему, в которой вы не разбираетесь, вы не поймете, что он сказал. Что уж говорить о беседах на иностранных языках. Такое происходит сплошь и рядом ровно потому, что не хватает контекста. Поэтому мы думаем, что, разрабатывая технологии, которые позволяют компьютеру понимать смысл текста, мы можем подготовить почву и для улучшения систем распознавания речи. Но сейчас мы имеем дело только с письменными текстами, которые тоже дают огромное поле для деятельности. Объемы информации растут колоссально, и сначала надо решить эту проблему - в части корпоративного поиска, работы с неструктурированными данными.

- Вы упомянули про опционную программу ABBYY. Можете рассказать, сколько людей участвует в ней, сколько акций распределено между сотрудниками и какие условия программы?

- У ряда сотрудников устанавливаются свои KPI (индикаторы успешности), и, в зависимости от того, достигли они запланированного или нет, помимо финансового вознаграждения они могут получить права на покупку акций. В целом объем этого фонда у нас на настоящий момент составляет 15% от общего количества акций, и во всех странах мира в этой программе участвуют 150-200 человек. Я думаю, в разумной перспективе у сотрудников появится возможность проводить операции со своими акциями на вторичном рынке.

- Кто является основным акционером ABBYY?

- Нынешние и бывшие сотрудники компании (миноритарный пакет акций есть и у Сергея Андреева, сообщили в пресс-службе ABBYY.- "Ъ"). Плюс в числе акционеров инвестфонд Mint Capital, который в 2001 году вложил деньги в компанию, миноритарный инвестор. Кроме того, японская компания PFU (группа Fujitsu) в 2011 году приобрела небольшой пакет акций.

- Основатель ABBYY Давид Ян не основной инвестор?

- Давид - крупный акционер компании.

- Планируете ли вы продавать акции ABBYY вашим партнерам по примеру сделки с Fujitsu?

- Это хорошая идея, потому что такие стратегические инвесторы заинтересованы в развитии бизнеса, укреплении бизнес-связей между компаниями, и обычно такая сделка сопровождается углублением важных контрактов, увеличением их размеров. Поэтому мы позитивно относимся к стратегам, которые остаются миноритарными инвесторами. Проблема со стратегом может состоять в том, что он может стать "красным флагом" для других компаний, которые тоже могли бы лицензировать наши технологии. А поскольку наше присутствие сильно именно в технологическом бизнесе, ключевым моментом для успеха является лицензирование технологий всеми возможными игроками на рынке. То есть нельзя ограничивать себя каким-то сегментом, количеством клиентов. Поэтому важно, чтобы стратегический инвестор не вносил какого-то ограничения в практику ведения бизнеса. В этом смысле с PFU у нас все в порядке и есть полное взаимопонимание.