История вышивания корнями уходит в такую седую древность, что и представить сложно. Возможно, к тому моменту, когда древний человек скрепил две шкуры мамонта жилой. Скорее всего, первые вышивки появились следом за первой одеждой. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что всем древнейшим цивилизациям искусство вышивания было хорошо известно. К сожалению, ткани разрушаются довольно быстро, но археологи регулярно находят иглы, бисер и прочие атрибуты искусства. О древности нитяных узоров свидетельствует масса находок. Остатки расшитых тканей ученые обнаруживали на египетских мумиях. Вышивка упоминается в Ветхом Завете. В "Одиссее" Гомера сообщается о том, что плащ главного героя был украшен золотым шитьем. А ведь вышивание золотом свидетельствует о высоком уровне развития культуры.

Первоначально вышивка носила в большей степени ритуальный характер. Все эти петушки, крестики и закорючки, которые нам хорошо известны по бабушкиным рушникам или бутафорским косовороткам из кинофильмов о российской древности, были для наших пращуров и паспортом, и визой, и страховым полисом. Ведь по орнаменту можно было сказать и о роде-племени, и о социальном положении, и о былых заслугах носившего расшитую одежду. Орнаменты на славянской одежде имели ритуально-мистический характер. Так, рассеченные на четыре части квадраты с точками в каждой из частей (у славян символическое изображение поля), вышитые по рукаву одежды, должны были дать силу на пашне. По сути, вышивка для наших прапрапрадедов была молитвой древним силам природы. Руническая угловатость старых славянских узоров "царапает" глаз нашему современнику. "Традиционная славянская вышивка часто носит религиозный и ритуальный характер, ее сложно органично вплести в интерьер современного жилища. У меня есть несколько болгарских вышивок. Есть сербская вышивка. Однако все это декоративные вещи", - отмечает Ксения Дроздова. По мнению замгендиректора ГПКС, увлечение должно быть созвучно внутреннему миру, и ей, как светскому человеку, было бы дискомфортно в окружении ритуальных и символических полотен. Поэтому Ксения Дроздова отдает предпочтение светской декоративно-прикладной вышивке, полагая, что символика обрядового шитья слишком сложна и неоднозначна. Лаконизму и графичной выразительности традиционных орнаментов она предпочитает буйство красок декоративных полотен.

"Конечно, в моей коллекции есть вышивки, сделанные крестом и полукрестом. Есть великолепный австрийский petit-point. Однако предпочтение я отдаю глади", - говорит Ксения Дроздова. Впрочем, она убеждена, что не так важно, в какой технике выполнена работа - главное, чтобы она дарила радость. "Работы должны жить, иначе теряется весь смысл", - считает Ксения. И ее коллекция, которая насчитывает более 100 предметов, не пылится в сундуках. Стены квартиры Ксении украшают вышитые таиландскими и бирманскими мастерами сцены из "Рамаяны". Саронги, приобретенные в Индонезии, Таиланде или Малайзии, с легкостью из юбок превращаются в нарядные скатерти. Шали замгендиректора ГПКС одевает на торжественные мероприятия. А уж сколько работ из коллекции перекочевало к друзьям... По уверению Ксении Дроздовой, собственничество ей чуждо. Ведь искусство должно нести радость всем. "Произведения обретают смысл, когда оказываются в правильном месте и в правильных руках. Искусство начинает жить полной жизнью только тогда, когда попадает к людям, которые в нем больше всего нуждаются".

Любое произведение искусства - это, прежде всего, выплеск жизненной энергии автора. Швеи словно отдают часть души, часть жизни полотну. Трудоемкость процесса вышивания делала вышивку дорогим удовольствием. Например, в России расшитые кашмирские шали во второй половине XIX века стоили от 500 до 3000 рублей, что по тем временам - целое состояние. Кстати, шали оказались доступны простонародью только в самом конце XIX века, когда было освоено массовое производство, а рисунки стали делать набивными. Сложные нитяные полотна всегда были уделом богатых. Они стали повсеместно доступны лишь в XX веке с появлением машинной вышивки. Впрочем, замгендиректора ГПКС безразлично, в какой технике выполнена та или иная работа. "Я не коллекционер, который собирает работы по принципу стилистической принадлежности. Я не историк, для которого важны датировки и место происхождения. Меня восхищает само искусство", - улыбается Ксения Дроздова. По ее мнению, чтобы дарить радость, полотна должны быть созвучны душе.

Вышивка - древнейшее искусство, обладающее особой выразительностью. "Подобного настроения и сочности, наверное, невозможно достичь в живописи или графике", - считает Ксения Дроздова. В то же время полотна, созданные руками мастеров, издалека сложно отличить от живописных. Настолько они детализированы, настолько точно подобраны цвета нитей, что только вплотную можно различить аккуратные стежки. "Нитяные полотна требуют просто невероятного трудолюбия. Ведь создание вышивки у мастера может занимать несколько лет", - отмечает Ксения Дроздова. Она и сама умеет вышивать. Однако современный человек, работающий в крупной компании, физически не может потратить на вышивание несколько лет. Как, например, индийские мастера, которые на создание кашмирской шали тратят от полутора до пяти лет жизни.

"Не могу себе позволить заняться рукоделием, на это просто нет времени. К тому же созерцание, например, вышитой кашмирской шали мне доставляет куда больше удовольствия и радости", - говорит замгендиректора ГПКС. Да и разве можно быть безучастным к ярким, почти ослепительным цветам кашмирских шалей. К тонким, чем-то напоминающим штрихи туши, стежкам мастеров традиционной китайской школы. К сдержанным жанровым сценкам австрийских petit-point'ов? Вышитые картины восхищают и завораживают. Поэтому неудивительно, что Ксения, приезжая в новый город, всегда идет на рынок в поисках чего-нибудь жизнерадостного. А ведь большинство из вышивок приятны не только глазу, но и на ощупь. "Просто не могу пройти мимо красивых вещей", - улыбается Ксения Дроздова, разглядывая плотный цветочный орнамент накинутой на плечи кашмирской шали.