26.07.2001

Когда задают вопрос о задачах, стоящих перед новым руководителем компании, всегда подразумевается, что новый человек будет что-то радикально менять. Но это бы означало, что до этого компания следовала неправильной стратегии. Однако это не соответствует действительности. Стратегия Motorola в России доказала свою успешность. Так, например, по итогам первого квартала 2001 года московский офис был единственным, кто перевыполнил план (среди всех офисов Motorola). Я вижу свою цель в расширении бизнеса. И ближайшей задачей вижу развитие тех бизнесов, которыми сильна Motorola в мире, но которые не представлены в России.

Одно из самых сильных конкурентных преимуществ компании – так называемые «встроенные решения». Ими пользуются 9 из 10 крупнейших компаний-производителей телекоммуникационного оборудования. Но здесь это направление пока не развито. Есть и другие направления, которые для России пока остаются экзотикой – например, биотехнологии. Даже если это не станет для нас завтра источником прибыли, мы должны подумать о том, как входить на российский рынок. Первым шагом могут стать совместные исследования с российскими научными учреждениями.
Вы стали крупным международным чиновником. Изменилось ли ваше самоощущение?

– Я почти не заметил перехода в эту новую роль. С одной стороны, я продолжаю заниматься тем делом, за которое отвечал последние годы – развитием широкополосных сетей. С другой стороны, в последнее время я вел довольно крупные проекты и отвечал одновременно за Россию, Индию, Таиланд, Тайвань, Италию, подчиняясь напрямую американскому менеджменту. Тогда я начал работать в Motorola над глобальными проектами. Вот при переходе на этот уровень действительно был стресс. Разница во времени заставляла работать практически круглосуточно. Я даже перестал спать по ночам. Пришлось начать ходить в спортзал, чтобы как-то поддерживать форму...
Вас называют «агрессивным менеджером». Но кем вы себя видите в новой роли – менеджером или предпринимателем?

– В агрессивном менеджменте я не вижу ничего плохого. Бизнес устроен так, что кто-то постоянно стремиться ущемить других: отвоевать долю рынка, отобрать партнеров... Неагрессивный менеджер в такой среде работать не может, особенно в компании, конкурирующей на глобальном уровне. Что же касается вашего вопроса – менеджер или предприниматель? Я вижу свою роль в координации. Компания Motorola устроена не по принципу вертикальной иерархии. Работа строится на системе разветвленных горизонтальных связей. Многие люди, работающие в московском офисе, подчиняются напрямую европейским и американским менеджерам, курирующим их направления. Я же отвечаю за сбалансированность развития бизнеса компании в стране. И моя задача – обеспечить рост продаж и выполнение планов в России по всем направлениям. Для того чтобы эта задача решалась, я хочу быть лидером. Этому нельзя научиться. Но получается ли у меня быть лидером – об этом могут сказать только мои коллеги. С моей стороны говорить об этом было бы неправильно. Да и объективные показатели работы, которых мы достигнем к концу года, ответят на вопрос: смог ли я обеспечить координацию за счет лидирующего положения или нет. Ведь успех любого бизнеса определяется не мнениями или чем-то иным нематериальным, а тем, что можно измерить, посчитать: процентом выполнения плана, объемами продаж, ростом прибыли и доли рынка.
Помогает ли Вам или мешает координировать деятельность коллег то, что долгое время вы были «одним из них»?

– Пока я в этом до конца не разобрался. Есть и положительные, и отрицательные стороны.
А как Вы теперь, став во главе российского офиса, воспринимаете отсутствие вертикальной интеграции в вашей компании?

– Каждый, кто приходит в Motorola, поначалу испытывает некий шок из-за резких отличий работы по сравнению с российскими компаниями. Здесь атмосфера более демократична. Здесь поощряется принцип консультаций и горизонтальных связей. В российских компаниях считается, что менеджер должен отдавать команды. У нас же менеджер должен обеспечивать согласование интересов. В Motorola каждое решение обсуждается. Это гарантирует от ошибок. С другой стороны, это несколько удлиняет процесс принятия решений. Но так как я работаю в компании весьма долго, я уже привык к такому стилю работы. Так что никаких изменений в моей позиции нет. И мне гораздо легче заниматься координацией, чем, скажем, тому, кто бы пришел на пост главы представительства Motorola со стороны.
Вы гражданин России, работающий в транснациональной корпорации. Вам, наверное, легче оценить: почему в Россию не идут иностранные инвестиции, несмотря на все уговоры нашего правительства?

– Как гражданин России я заинтересован в том, чтобы Motorola инвестировала средства в нашу страну. Как глава российского офиса я кровно заинтересован в том, чтобы, например, производство программных продуктов в Петербурге «обставило» по объему заказов компании индийский офис, располагающий аналогичным подразделением в Бангалоре. Я вижу свою задачу в том, чтобы подавать Россию в головном офисе Motorola в наиболее выгодном свете. Но для этого должны быть созданы определенные условия. Пока сами российские банки и компании не будут вкладывать значительные суммы в развитие высоких технологий в стране, да и просто инвестировать в экономику России, а не оффшора, западные компании будут весьма сдержанны в своих инвестициях здесь. Любая международная компания строит завод в стране только тогда, когда есть внутренний спрос на большую часть производимой продукции, а оставшаяся часть пользуется спросом в близлежащих регионах.

Помню, лет пять-шесть назад я присутствовал на переговорах представителя Motorola с одним из высоких российских чиновников, который поднял вопрос о возможности строительства в России завода по производству пейджеров. Очевидно, что в его представлении такой завод мог бы обеспечить рабочими местами тысячи россиян. Но как мы можем это сделать, если наш завод в Ирландии, на котором работало в то время около 90 сотрудников, обеспечивал пейджерами половину мира? То же самое повторяется и сегодня с сотовыми телефонами. Нас спрашивают: почему Motorola не инвестирует производство в России? Приходится объяснять: нас интересуют объемы в сотни миллионов штук. Скажите, сколько мы будем продавать в России, сколько в СНГ? И нужно ли вкладывать деньги в новое производство в условиях, когда во всем мире темпы роста продаж «трубок» падают?
В последнее время сложилось мнение, что успеха в России достигают только «трудоголики». Те, кто не отказывается от «радостей жизни» ради работы, не могут рассчитывать ни на карьеру, ни на высокие заработки. Вас можно назвать трудоголиком?

– Об этом лучше спросить моих коллег и мою семью.
А сколько времени вы проводите на работе?

– Обычно часов 10 в день в среднем в неделю, включая субботу и воскресенье
Что-то изменилось в Вашем графике в связи с повышением статуса?

– Особых изменений не произошло. Времени приходится тратить по-прежнему очень много на оформление решений, на согласование. А если требуется обдумать какую-то креативную идею... Иногда я даже ловлю себя на ощущении, что не знаю, чем же мне заниматься, когда я нахожусь дома.
– Симптомы «трудоголизма» налицо...

– Говорят, что самые счастливые люди те, у кого хобби совпадает с работой. Когда я работал в Академии наук, я знал такого человека. Он растил кристаллы. И день, и ночь, и в выходные, и в праздники. Это было его увлечение. Но и работа. В Motorola много таких людей. Если вы придете сюда поздно вечером или в выходные – обязательно увидите работающих сотрудников. При том, что наш график работы весьма демократичен (скользящий принцип прихода на работу, спрос не по времени присутствия, а по результату).
– Вопрос традиционный для окончания беседы: кем Вы видите себя лет через пять?

– Я об этом как-то не задумывался. Но если учесть, что глав представительств назначают обычно на весьма продолжительный срок, не исключаю, что ровно через пять лет я смогу дать Вам интервью на тему: «Что удалось достичь, а чего нет, за пятилетие пребывания на посту руководителя московского представительства фирмы Motorola».

Источник: iBusiness, 26 июля 2001 г.