Самые креативные

В июне 2014 года Центр разработки Oracle в Санкт-Петербурге отметил 10-летие. В интервью главному редактору "Стандарта" Леониду Конику директор Центра разработки Oracle в Санкт-Петербурге Oracle Григорий Лабзовский рассказал о новейших разработках, значимости патентов и преимуществах российских программистов.

- Какие разработки ведет Центр разработки Oracle в Санкт-Петербурге?

- В первую очередь мы занимаемся платформой Java. Более 1/3 инженеров, работавших над платформой Java Standard Edition (SE) 8, релиз которой вышел в марте 2014 года, находятся в Петербурге. У нас крупнейший центр разработки Oracle по Java за пределами США. Java 8 – самый мощный релиз за многие годы, и теперь можно утверждать, что Java обошла многие новейшие языки программирования. Для нас это была работа последних нескольких лет.

Oracle Java SE Embedded 8 – платформа разработки программного обеспечения Java для встраиваемых устройств, "умного дома" и Интернета вещей (Internet of Things, IoT) – вообще полностью делается в Петербурге.

Кроме того, в петербургском Центе разработки работают группы инженеров по операционной системе Oracle Linux и виртуализации (Oracle Virtual Machine). Еще одна группа создает создает VirtualBox — программный продукт виртуализации для операционных систем Windows, Linux, FreeBSD, Mac OS, Solaris и других, причем в Петербурге располагаются около половины всех разработчиков VirtualBox. Мы также выпускаем компиляторы и среды разработки для Oracle Solaris Studio, предназначенной для разработки программ на языках программирования C, C++ и Фортран.

Значимый продукт в нашем портфолио - Oracle SOA Suite: оперативно подключаемый программный комплекс из семейства связующих технологий Oracle Fusion Middleware, позволяющий создавать и внедрять сервис-ориентированные архитектуры (SOA), а также управлять ими.

У нас есть немало новых проектов в сфере мобильных, облачных технологий и IoT. Мы традиционно занимались технологиями Embedded Java, а Интернет вещей, по сути, опирается на встроенные в малые устройства программные комплексы, поэтому оказалось, что Oracle обладает в сфере IoT многолетним опытом.

- Все ли разработки Центра ведутся по внутреннему заказу Oracle?

- Да, заказчиком для нас выступает только корпорация Oracle. Мы ничего не отдаем на аутсорсинг и не работаем на внешних заказчиков. Многие проекты, особенно крупные, распределены по центрам разработки в разных странах. Мы в 95% случаев имеем дело со штаб-квартирой Oracle Development в Редвуд Шорс (Калифорния). В силу этой специфики наш рабочий график сдвинут к вечеру – чтобы иметь возможность общения с коллегами за океаном, и пик загрузки переговорных комнат у нас в офисе – с 18:00 до 21:00. Иногда я, приходя на работу к девяти часам утра, вижу инженеров, уходящих домой.

- Сколько аналогичных R&D центров имеется у Oracle в мире?

- Основное место разработки - Калифорния, причем не только Редвуд Шорс, но и другие точки – ведь Oracle росла и за счет приобретений, сохраняя центры разработки поглощенных компаний. Первый кампус Oracle вне штаб-квартиры возник в калифорнийском городе Плезантон в 2005 году, после объединения с компанией PeopleSoft. С покупкой в 2010 году Sun Microsystems к Oracle перешел ее офис разработки в Санта-Кларе. За пределами США сосредоточено около 40% всех разработчиков Oracle.

Центры разработки есть в Индии (в Бангалоре и еще нескольких городах), Израиле, Великобритании, Чехии, Франции, Швеции, Китае, недавно появился офис в Польше.

В Петербурге у Oracle самый большой R&D-центр в Европе, сравнимое количество специалистов есть разве что в Великобритании, но там они разбросаны по 5-6 городам, включая Рединг.

- Контактируете ли вы с европейскими центрами разработки?

- Да, причем в разных форматах. Например, в Oracle существует корпоративный европейский чемпионат по футболу, в котором принимает участие и сборная России. Причем наша сборная в основном укомплектована инженерами, а не продавцами. В этом чемпионате играют 16 команд. Мы еженедельно тренируемся; первые места нам пока не покоряются, но два года назад мы стали третьими, а дважды занимали пятую строчку турнирной таблицы. Это любительский футбол, в котором количество замен неограниченно, и той же Франции легче привезти команду из 20 и более человек, чем нам. Но мы стараемся.

- Как изменялась численность сотрудников Петербургского центра R&D во времени?

- История нашего Центра началась в июне 2004 года, а открыла его корпорация Sun Microsystems. Тогда штат насчитывал 100 человек. К слову, это открытие явилось результатом сотрудничества Sun с одной из лабораторий Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ), которое стартовало в 1996 году и с меньшими человеческими ресурсами. Позже штат Центра разработок Sun в Петербурге вырос примерно вчетверо, а когда у компании настали сложные времена, на треть сократился. В 2010 году с присоединением к Oracle мы снова начали наращивать штат, и ныне у нас работает около 350 человек. В последние три года мы постоянно, хоть и не резко, увеличиваем численность разработчиков, и в каждый момент времени имеем по 40 отрытых вакансий. Найти специалистов непросто, так как наши требования высоки. В процессе найма каждый соискатель проходит не менее 3-4 интервью, и нам, чтобы заполнить 40 вакансий, требуется от полугода и более. В первую очередь, нам нужны специалисты, хорошо разбирающиеся и в Java, и в системном программировании.

- Как вы оцениваете ситуацию с разработчиками на петербургском рынке труда?

- Количество качественных кадров, которые выпускают вузы Петербурга, недостаточно. В последнее время мы видим повышенное внимание государства к решению этой проблемы, в технических вузах растет количество мест, но результаты этого мы увидим только через несколько лет.

В Петербурге есть пять вузов, из которых мы обычно приглашаем специалистов: СПбГУ, СПб национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики (ИТМО), СПб государственный политехнический университет, СПб государственный электротехнический университет и, в меньшей степени, СПб государственный университет аэрокосмического приборостроения. По официальной статистике, вузы Петербурга выпускают около 3 тыс. ИТ-специалистов в год, но тех, кого мы можем рассматривать как потенциальных сотрудников, не более трехсот.

Иногда бывают таланты "издалека". Oracle ежегодно проводит олимпиаду по Java-программированию – в последней из них приняли участие свыше 3 тыс. студентов из России, Казахстана, Белоруссии и Украины. Два победителя оказались из Благовещенска (теперь оба работают у нас) – в расположенном там Амурском государственном университете нашелся талантливый преподаватель.

- Ощущаете ли вы конкуренцию за кадры со стороны R&D-центров других западных компаний в Петербурге?

- Конечно, ощущаем. Различные компании в разное время организуют большой набор персонала, и иногда целые команды перетекают из одной фирмы в другую. Но усиления конкуренции, пожалуй, нет. Отчасти это объясняется отсутствием бурного роста у компаний, отчасти – усиливающимися различиями в технологиях. Например, у ЕМС в Петербурге действует крупный R&D-центр, но их разработчики не переходят к нам (а наши – к ним), так как мы используем разные технологии. Некоторые известные в прошлом на петербургском рынке Центры разработки перестали звучать.

Но начали расти российские компании. Разработчики идут в "Одноклассники", в Luxoft, в стартапы. Были случаи, когда наши сотрудники сами создавали стартапы.

В целом из Петербургского центра разработок Oracle мало кто уходит: людям у нас комфортно, мы работаем над интересными технологиями, к нам очень хорошо относятся внутри компании. У нас 10% сотрудников имеют научные степени, более 60% работают свыше пяти лет, примерно половина первого коллектива 2004 года по-прежнему работает в Центре разработке. Да и вообще испытываешь гордость, работая с такой известной и системной вещью как Java.

- Россия перестала быть страной низких зарплат, особенно в сфере ИТ. Сохраняется ли экономический смысл R&D в России, или пора все переводить в Индию?

- С Индией по уровню зарплат конкурировать невозможно. Но в сравнении с офисами Oracle в иных странах мы более чем конкурентоспособны (даже в странах Восточной Европы). При этом российские специалисты выделяются уровнем образования и подготовки. Топовые 300 программистов в год, о которых я упомянул, имеют высочайшую квалификацию.

Так что, если стоит задача создать R&D-центр с чистого листа и быстро, нужно выбирать Индию. Если же время есть, а люди требуются качественные и лояльные – Россия имеет огромные преимущества. Мы – самые креативные и талантливые. Не случайно слава о российском инженерном мастерстве стала в последние годы распространяться по всей Oracle, за пределами групп, работающих с Java.

- Осенью 2013 года вы сказали, что в 2011-2012 годах пять разработок Петербургского центра получили патенты США. Сколько патентов прибавилось с тех пор, и в каких странах вы патентуете разработки?

- Все патентуется в Соединенных Штатах. За последний год мы направили более десяти патентных заявок. Конечно, в патенты превращаются не все заявки – обычно 20-30%. Любой патент именной, но вся интеллектуальная собственность принадлежит компании.

Один из наших патентов называется Dual-Pivot Quicksort (быстрая сортировка с разделением массива данных на три части). Эта сортировка вошла в Java SE Development Kit 7 в ноябре 2009 года. Она на 25-35% процентов ускорила процессы сортировки, а для некоторых типов данных - в 2-5 раз. Эта сортировка также используется в мобильных устройствах Android.

Еще один пример - Security Protection Domain-Based Testing Framework - патент на универсальную методологию тестирования различных безопасных доменов, полученный нами в июле 2012 года.
Oracle стимулирует получение патентов, но это отдельная задача, ведь написание патентной заявки требует специальных умений. Наличие патентов очень важно, особенно когда возникают споры о правах на интеллектуальную собственность и юридические проблемы. Думаю, мы будем активнее помогать сотрудникам повышать образование в патентной сфере.