Колея для робота

В апреле текущего года Лаборатория робототехники ПАО "Сбербанк" представила масштабный аналитический обзор мирового рынка робототехники. Согласно проведенному исследованию, несмотря на то, что позиции России на данном рынке пока более чем скромны, у страны есть потенциал для того, чтобы стать его значимым игроком. Какие условия, в том числе в области нормативного регулирования, для этого необходимы, руководитель Центра робототехники Сбербанка Альберт Ефимов рассказал редактору "Стандарта" Ксении Прудниковой. Интервью подготовлено совместно с Исследовательским центром проблем регулирования робототехники и искусственного интеллекта (АНО "Робоправо") при участии его руководителя Андрея Незнамова.

- Как вы оцениваете текущий уровень развития российской отрасли робототехники и ее место в мире?

- В целом положение печальное по всем показателям, хотя есть основания для надежды. Например, в области сервисной робототехники ситуация в России примерно такая же, как в большинстве стран Европы. Можно констатировать как факт: мы отстаем от лидеров, но точно находимся на уровень выше стран третьего мира или Ближнего Востока. Хотя, скажем, Иран в чем-то нас опережает: не стесняясь заимствовать технологии, эта страна активно развивает направление военных беспилотников.

В России есть несколько компаний, которые сумели выйти на мировой рынок с конкурентоспособным продуктом. Прежде всего стоит упомянуть ООО "Экзоатлет", которое продает экзоскелеты на международных рынках, включая Южную Корею и Японию. Только задумайтесь: Южная Корея – ​лидер по роботизации, а небольшой коллектив русских разработчиков за пять лет создал продукт, востребованный в этой стране и по всему миру. Их успех, безусловно, радует. Но пока, на мой взгляд, это единственная подлинная история успеха, которую можно признать состоявшейся.

В нашем обзоре отмечен еще ряд перспективных компаний, среди которых ООО "Промобот" с сервисным роботом, ООО "КиберТех Лабс", специализирующееся на образовательной робототехнике, ООО "ВИСТ Групп" (Vist Robotics), которое демонстрирует беспилотные карьерные самосвалы. Это кандидаты на успех, с серьезными ноу-хау, реальными разработками, клиентами, продажами. Но только время покажет, насколько успешной окажется их бизнес-модель.

- Как на положение дел с робототехникой в России влияет фактор регулирования? В обзоре, подготовленном специалистами Сбербанка, предполагается, что многие мировые стартапы в области робототехники стали успешными благодаря тому, что существующее законодательство не в полной мере определяет взаимоотношения участников этого рынка.

- Во-первых, эта идея применима к любому бизнесу, потому что прорывные проекты появляются в "серых" зонах – ​там, где регулирование не до конца сформировано. В сферах, где все определено и зафиксировано, поздно делать какой-то бизнес: здесь регулирование применяется для лоббирования интересов крупных игроков.

Во-вторых, регулирование как таковое на отрасль отечественной робототехники вообще никак не влияет, потому что Россия не является целевым рынком для данной продукции. У нас может работать сто, тысяча и даже 10 тыс. роботов, мир от этого не изменится. Рынком для российской робототехники являются зарубежные страны, и только на них и нужно ориентироваться. Например, компания "Экзоатлет" идет именно по этому пути. Единственный эффект, которого можно достигнуть за счет правового регулирования, – ​это создание максимально облегченного режима работы для производителей роботов.

- То есть нужны поддерживающие меры и разного рода преференции для разработчиков?

- Конечно. Сделать робота в нашей стране, а затем еще и экспортировать его – ​крайне сложно. Например, комплектующие из того же Китая доставляются в Европу и Соединенные Штаты за считаные дни и даже часы, а к нам они идут неделями, если не месяцами.

Естественным образом возникает предложение создавать и использовать отечественные комплектующие. Но зачем? Есть продукция из Китая и Тайваня, которую с успехом используют наши конкуренты. Стремиться к тому, чтобы российские роботы состояли полностью из отечественных комплектующих, абсолютно бессмысленно. Импортозамещение необходимо ровно настолько, насколько оно обеспечивает нашей продукции конкурентное преимущество.

Нужно упростить таможенные процедуры – ​как для крупных, так и для малых предприятий, в которых работают команды разработчиков. Даже Сбербанку требуется огромное напряжение сил и ресурсов, чтобы получить "зеленый свет", а что для этого делают небольшие компании – ​я, честно говоря, даже не представляю.
Причем этот принцип должен работать не только на ввоз, но и на вывоз. У нас так организован экспорт радиоэлектронного оборудования, что вывезти, например, беспилотник – ​это серьезная проблема. И хотя алгоритм ее решения известен, насколько такие процедуры эффективны для экономики страны в целом?

Возникает, конечно, и вопрос безопасности, но я убежден, что нашу с вами безопасность может повысить только одно – ​количество произведенных в России роботов. Если регулирование способствует увеличению объемов их экспорта – ​это хорошо, а любые ограничения здесь работают против нас. Создается впечатление, что безопасность государства и экономика сейчас слабо коррелируют друг с другом, а мне кажется, что это одно и то же. И когда люди, отвечающие за безопасность государства, будут ориентироваться на экономические показатели, тогда ситуация в стране начнет меняться. Безопасность государства должна обеспечиваться сильной экономикой.

- Вы привели в качестве примера ограничения, которые мешают развитию отрасли. А есть ли работающие механизмы, способствующие ее развитию?

- Можно вновь сказать о разработчиках из компании "Экзоатлет". Им действительно помогли таможенные льготы и гранты, которые они получили, являясь резидентами "Сколково". Но сейчас получить налоговые послабления для инновационного предприятия не проблема. Инновационная экосистема России иногда довольно неплохо работает, но на ее поддержание требуется много усилий и средств.

- Как вы оцениваете перспективы появления законодательных норм для робототехники и искусственного интеллекта?

- Все зависит от того, что вкладывается в сами эти понятия. Потому что сейчас мы этого точно не знаем. Скажем, беспилотник, который перемещается по дороге общего пользования, – ​это робот или нет? Нужна адаптация существующих законов под инновационные технологии: транспортное средство может быть беспилотным, может управляться дистанционно, но нет нужды законодательно закреплять его право на перемещение.

Я не уверен в том, что у нас должны быть законы для роботов. Зачем они, скажем, промышленному манипулятору, который собран в соответствии с определенными стандартами?

Адаптация нужна для применения некоторых норм существующего законодательства в определенных сферах, которые можно отнести к робототехнике. И тут важно понимать, что законотворчество всегда отстает от развития технологий. Нужно наладить обратную связь и адаптировать законодательство в соответствии с меняющимися технологическими условиями. Здесь нет ничего нового – ​такие же процессы происходят, например, в области Интернета. Попытки отдельно регламентировать поведение людей в Сети – ​это абсурд. Есть законодательство, устанавливающее общие нормы поведения человека в обществе, и их более чем достаточно: находится человек при этом в Интернете или нет – ​не важно.

Если говорить о международном регулировании, то в части военной робототехники оно неизбежно появится. Уже есть страны, которые, мягко говоря, недовольны использованием беспилотников на своей территории. Например, Пакистан.

- Можно ли избежать того, что законодательство все время будет догоняющим?

- Как я уже говорил, отставание нормативной базы создает условия для проникновения в бизнес новых перспективных игроков. Бывает и так, что разрыв между реальностью, технологией и законодательным обеспечением настолько велик, что его просто необходимо ликвидировать. Но это не значит, что нам нужно делать законодательство проактивным. Гораздо эффективнее при помощи законодательных инициатив менять среду, поощрять инновации. В целом история российской ИТ-отрасли подтверждает, что она успешно развивалась до тех пор, пока государство ее не касалось. В результате появились такие компании, как ABBYY, "Яндекс", "Лаборатория Касперского", "ВКонтакте". А картина сегодняшнего дня – ​например, история с блокировкой Telegram – ​показывает, к чему может привести желание все отрегулировать.

- Насколько такие инициативы, как появление госпрограммы "Цифровая экономика РФ", способствуют развитию отрасли робототехники и иных инновационных направлений?

- Мне кажется, суть программы – ​в модернизации экономики. Может ли современная экономика быть нецифровой? Уже нет. Скорее, речь идет о том, чтобы сделать экономику конкурентоспособной. И добиться этого можно, например, за счет появления большого количества компаний, производящих цифровой контент: игры, ролики, в том числе в дополненной реальности, и тому подобное. Вспомните девиз инвестиционной фирмы Founders Fund Питера Тиля: "Мы мечтали о летающих автомобилях, а получили твиттерные 140 знаков". И возможно, цифровая экономика – ​это во многом про развлечения и фотографии котиков в Instagram. Известно, что компания Facebook купила Instagram, штат которого насчитывал менее двух десятков сотрудников, за $1 млрд, и это уж точно про экономику. А если, например, научиться монетизировать то время, которое люди тратят на социальные сети, то это будут громадные, невероятные деньги.

Пока непонятно, на что направлена программа "Цифровая экономика РФ". Если она про модернизацию существующей экономики посредством цифровизации и повышения уровня искусственного интеллекта, увеличения плотности робототехники, то какие тут объективные показатели? Сейчас в России три робота на 10 тыс. человек, занятых в промышленности. "Цифровая экономика РФ" ставит цель довести этот показатель до 30, хотя бы в два раза ниже среднемирового. Может быть, есть какой-то другой критерий?

Все согласны с тем, что роботизация неизбежна, потому что экономика, в которой доля ручного труда велика, неконкурентоспособна. Если только она не находится за кремниевым занавесом, как это сейчас называют. Есть показатель плотности роботизации (количество роботов на 10 тыс. работников, занятых в промышленности): среднемировая роботизация – ​74, у лидера, Южной Кореи, – ​свыше 600. Для того чтобы экономике быть конкурентоспособной (неважно, какая это отрасль – ​сервисная, пищевая, или машиностроение), нужен определенный уровень роботизации. Значит, необходимо поставить, например, такую цель – ​к 2035 году в России должно быть 50 роботов на 10 тыс. специалистов, занятых в разных отраслях экономики. Дальше следует решить, что конкретно для этого нужно. Вот это для меня понятная задача.

На этом пути есть ряд сложностей, преодолевать которые нужно при участии государства. В первую очередь я имею в виду сферу образования. Стране банально не хватает инженеров. Для того чтобы достигнуть определенной плотности роботизации, нужно какое-то количество высококвалифицированных инженеров. Возникают вопросы, сколько времени необходимо для того, чтобы их подготовить, и сколько профессоров и преподавателей нужно к этому привлечь. Чтобы вырастить более-менее хорошего инженера, нужно от 5 до 10 лет. При этом его должен обучать квалифицированный преподаватель – ​в идеале, тот, у кого есть 5‑10 лет опыта. А значит, если сейчас молодые люди пойдут работать в университет и готовиться к тому, чтобы через 10 лет стать отличными преподавателями для своих студентов, то тогда у нас где-то к 2035 году появится достаточное количество инженеров.

Но, повторю, это не единственный путь. Можно наполнить мировой рынок отечественными онлайн-играми, на которые есть реальный спрос, и экспортировать мультфильм "Маша и медведь" в Голливуд. И это тоже будет цифровая экономика.

Нужна ясность, что именно мы делаем и в каком направлении движемся. И важно ответить на вопрос: цифровая экономика, она чья? Мы целимся в глобальную аудиторию цифровым контентом или развиваем внутри страны "АвтоВАЗ", "Ростех", "Росатом"?

- В некоторых странах обсуждают возможность создания министерств и ведомств, курирующих вопросы робототехники и искусственного интеллекта, а также возможность назначения уполномоченных представителей по данным вопросам. Насколько это оправдано и необходимо?

- Мне кажется, есть фундаментальная проблема с тем, как мы понимаем функцию государства. Лично мне ближе роль государства как предпринимателя, готового реализовывать смелые, рискованные проекты. Ситуация, в которой мы сейчас находимся, требует решительных и порой неоднозначных действий. Повторюсь, мы должны ориентироваться на конкретные цели и на то, как для их достижения должны функционировать система образования, сфера нормативно-правового регулирования, промышленность.

Омбудсмен или тот, кто курирует искусственный интеллект, может только говорить: вот это плохой законопроект, а это – ​хороший. Для развития отрасли этого явно недостаточно.

- Ожидается появление дорожных карт по обозначенным в госпрограмме сквозным технологиям, в том числе по робототехнике. Вы как представитель экспертного сообщества каким-то образом участвуете в разработке такой дорожной карты?

- Ко мне пока никто не обращался, но мы, конечно, взаимодействуем с коллегами по вопросам развития отрасли.

Если честно, я не вполне понимаю слово "робототехника" в контексте цифровой экономики. Получается слишком размытое понятие. Если мы говорим про экономику, то это должен быть план повышения производительности труда, и с этой точки зрения нам нужно развивать промышленную робототехнику. Сервисная робототехника эту задачу также решает, но косвенным путем. Например, перспективными являются разработки в области логистики, которые тоже определенным образом влияют на повышение производительности труда.

- Какие еще задачи на уровне государства способна решить робототехническая отрасль?

- Предлагаю вспомнить про демографию. Проблему старения населения можно решать двумя способами. Первый – ​за счет развития технологий. В развитых странах, таких как Япония, идут по этому пути. Второй способ – ​миграция. Россия решает проблему демографии вторым путем. Если бы у нас не было трудовой миграции, роботы уже давно бы убирали улицы. Я не шучу.

Почему российские экзоскелеты больше востребованы в Азии, чем в России? Потому что японское и корейское правительства сделали такой выбор: решать проблемы, связанные с демографией и здоровьем нации, при помощи технологий. А в России приняли ровно противоположное решение. Если мы хотим повысить роботизацию нашей экономики, нужно просто запретить трудовую миграцию. Да, вначале будет тяжело, но страна точно совершит скачок вперед.

- При этом повышается риск возникновения технологической безработицы и обострения социальной напряженности.

- В России уже научились успешно решать эти проблемы: у нас миллионы людей ежедневно на работе ничего не делают, кроме того что проверяют паспорта. Это и есть базовый безусловный доход. Все лишние люди в стране планово переводятся в бюджетную экономику.

При этом я убежден, что роботизация не сокращает, а порождает рабочие места. Роботов нужно проектировать и создавать, обслуживать, обеспечивать энергетическое сопровождение, улучшать дизайн и программное обеспечение, а также много чего еще делать. Это называется "технологическое замещение профессий": рабочего от конвейера убрали, поставили робота, но двум инженерам нашлось другое применение. Однако впервые в истории человечества это технологическое замещение происходит в эпоху глобализации. Хотим мы того или нет, рынок труда – ​единый. Поскольку своих роботов у нас пока нет, наши рабочие места будут замещать чужие роботы. И тут, действительно, есть чего опасаться.

- Какие юрисдикции с точки зрения регулирования сейчас наиболее комфортны для развития робототехники?

- Конечно, Китай. В этой стране за четыре года сумели создать отрасль робототехники с нуля. И теперь китайцы опережают американцев.

Почему у них получилось? Потому что китайцы заложили хороший фундамент для роста. Во-первых, они не боялись копировать чужие инновации до тех пор, пока не стали получаться свои. Во-вторых, существенную роль сыграло то, что отрасль поднималась силами внутреннего рынка. В стране создана поддерживающая экосистема. Каждое региональное китайское правительство за честь принимает поддержку этой отрасли и регулярно докладывает начальству о росте уровня роботизации. Наконец, страна уделила внимание образованию и работе с диаспорой. В Китае живет большое количество людей, имеющих опыт работы в Соединенных Штатах и опыт сотрудничества с ведущими европейскими профессорами. Китайцы создали привлекательные условия для того, чтобы иностранные специалисты приезжали обучать их и делиться опытом. Во все это инвестированы огромные средства. Хотя есть и отрицательная сторона: без государственного финансирования китайская робототехническая экосистема нежизнеспособна. Если сейчас денежный поток прекратится – ​она мгновенно сдуется.

- Нужно ли защищать права роботов? При каких условиях у них может появиться статус электронной личности или гражданина? И произойдет ли это когда-нибудь?

- Этого не произойдет даже при жизни наших внуков, и в целом это не нужно. Какие права могут быть у станков?

Робот никогда не сможет трансформироваться в нечто человекоподобное. Это идеи из малонаучных фантастических фильмов. Робот может только имитировать человека, но это совершенно не значит, что мы должны говорить о том, что у него есть какие-то права.